Это было в шесть часов утра. Я был разбужен моим лакеем, который передал мне знакомый синий конверт. «От Ивана Дмитриевича!» Я быстро распечатал письмо. Написано оно было карандашом.
«Приезжай немедленно Николаевская, д. О. Случилось нечто ужасное.
Путилин».
Я лихорадочно-поспешно оделся и бросился по адресу. Улицы были темны, безлюдны в этот ранний час.
- Что такое могло случиться? - бормотал я вслух, погоняя извозчика.
Мы подъехали к дому. Я ожидал встретить большую толпу, как это всегда бывает, когда происходит какая-нибудь кровавая драма, катастрофа, но ничего подобного не случилось на этот раз: перед домом, кроме городового, никого не было.
- Здесь Путилин? - соскакивая с пролетки (стояла глубокая осень), спросил я.
- Так точно. Их превосходительство здесь.
- Что случилось?
- Страшное убийство. Даму благородную нашли зарезанной на лестнице.
Я вошел в подъезд. Тут уже было много полицейских чинов.
Около швейцарской стояли: Путилин, товарищ прокурора, судебный следователь и полицейский врач.
- Иван Дмитриевич! - окликнул я моего знаменитого друга.
- А-а, это ты, доктор? Не угодно ли полюбоваться? - Он пропустил меня вперед, я взглянул и похолодел от ужаса. На каменном полу вестибюля лежал труп молодой женщины, совершенно обнаженной. Живот ее был крестообразно распорот, и из него вывалились все внутренности. Лицо, искаженное мукой, было красиво, носило отпечаток несомненной интеллигентности.
- Что это… что это? - обратился я к моему коллеге-врачу.
- Все, что хотите, но только не клиническая лапортомия [кесарево сечение]. Мы, доктора, производим подобную операцию более ловко, - пошутил он.
Но мне было не до шуток. Содрогаясь, я обратил взор на Путилина.
- Как ты видишь, доктор, произошло подло-зверское убийство… Посмотри и скажи, когда, по твоему мнению, оно произошло.
Я низко склонился над трупом несчастной. Мне бросились в глаза изумительной красоты и величины бриллиантовые серьги - солитеры и драгоценные кольца, которыми были унизаны пальцы ее тонких аристократических рук. После беглого осмотра я ответил:
- По-моему, убийство произошло часа два тому назад.
- Я поддерживаю определение моего коллеги, - сказал полицейский врач.
- Чем, господа, распорот живот? - спросил судебный следователь.
- Остро отточенной бритвой.
- Бритвой? Почему именно бритвой? - спросил Путилин.
- Трудно допустить, что у убийцы имелся ланцет [остроконечный обоюдоострый хирургический ножичек] , а только от бритвы или ланцета может получиться столь ровный разрез тканей. Нож все же рвет, кинжал - также. Тут же - поразительная тонкость разреза.
Первоначальный допрос. Заподозренный
Ни жив, ни мертв стоял швейцар, бравый, средних лет человек с окладистой бородкой.
- Когда ты увидел это? - показывая на труп, спросил следователь.
- Около трех часов ночи, ваше высокородие. Не спалось мне что-то. Вышел я на лестницу, как взглянул - аж волосы на голове поднялись. Хочу сотворить крестное знамение - не могу. Опомнился наконец, побежал к управляющему, к старшему дворнику.
- Скажи… Как тебя зовут, кстати?
- Осип Лаврентьев.
- Так скажи, Лаврентьев, парадная дверь была заперта?
- Так точно!
- Ты никогда не видел этой дамы?
- Никогда.
- Всех своих жильцов ты, конечно, хорошо знаешь?
- Помилуйте, ваше высокородие, как не знать… Всех в лицо…
- Кто живет по этой лестнице?
Швейцар стал перечислять: генерал такой-то, граф такой-то, инженер такой-то…
- А свободная квартира есть?
- Так точно. В бельэтаже.
- Дай мне ключ. Я хочу ее посмотреть… Я скоро вернусь, господа.
- На что вам пустая квартира, Иван Дмитриевич? - тихо спросил прокурор.
- Просто так. Хочу полюбопытствовать, - уклончиво ответил Путилин и быстро поднялся по лестнице. Вдруг следователь обратился к швейцару:
- Скажи, что это у тебя с рукой? - Тот поглядел на свою руку и побледнел.
- Обрезал ее малость.
- Когда?
- Вчера-с.
- Чем?
- Ножом. Хлеб резал… нож сорвался.#КлассическаяПоэзияИПроза
#Путилин #РоманАнтропов #читаетПавелБеседин
#ClassicalPoetryProse
#RUSSIANPOETRY
#mobilemakler
Негізгі бет Сыщик Иван Путилин, Петербургский Джек Потрошитель , Роман Антропов, читает Павел Беседин
Пікірлер: 45